[а движения не ловки... будто бы из мышеловки, будто бы из мышеловки.. только вырвалась Она...] (с) Пикник
Опустевший парк...Пожелтевшие листья...
Легкий смог и маленький дождь...
От чего же, ты больше не снишься?
Почему ты в мой сон не придешь?
Помнишь дни проведенные вместе?
Как вдвоем нам было тепло,
Карты выпали – черви, не крести.
Но теперь только туз пик... Все прошло...
Что теперь? Только осень, туманы...
Скоро снег заметет все следы....
Только боль... Только боль и обманы...
Только я.... Только больше не «мы»...
Где же всё? Как же можно разрушить,
Чувства, веру разбить в пух и прах...
Как же можно продать наши души,
Пепел сердца сжимая в руках....
Что же делать? Лишь крики отчаянья..
Но никто не узнает про них..
Вновь задвигался жизненный маятник,
Что когда-то на полке затих..
Подарив мне спокойствия вечность,
Подарив пустоты глубину...
Обретая вновь счастья беспечность
В этом парке, одна я иду....
(с) Моё...
Легкий смог и маленький дождь...
От чего же, ты больше не снишься?
Почему ты в мой сон не придешь?
Помнишь дни проведенные вместе?
Как вдвоем нам было тепло,
Карты выпали – черви, не крести.
Но теперь только туз пик... Все прошло...
Что теперь? Только осень, туманы...
Скоро снег заметет все следы....
Только боль... Только боль и обманы...
Только я.... Только больше не «мы»...
Где же всё? Как же можно разрушить,
Чувства, веру разбить в пух и прах...
Как же можно продать наши души,
Пепел сердца сжимая в руках....
Что же делать? Лишь крики отчаянья..
Но никто не узнает про них..
Вновь задвигался жизненный маятник,
Что когда-то на полке затих..
Подарив мне спокойствия вечность,
Подарив пустоты глубину...
Обретая вновь счастья беспечность
В этом парке, одна я иду....
(с) Моё...
-
-
29.08.2008 в 16:32После окончания Второй мировой войны доктор Элизабет Кабблер Росс ухаживала за еврейскими детьми, спасенными из нацистских концентрационных лагерей. Когда она в первый раз вошла в барак, где они еще лежали, она заметила один и тот же выцарапанный на деревянных кроватях рисунок, который затем находила и в других лагерях, где страдали дети. Рисунок всегда представлял одинаковый простой сюжет: бабочку.
Сначала доктор подумала о некоем братстве, образовавшемся между избиваемыми и голодными детьми. Она решила, что дети, при помощи бабочки, нашли свой способ выразить принадлежность к группе, как некогда первые христиане сделали своим символом рыбу.
Она спрашивала многих детей о значении рисунка, но они отказывались отвечать. В конце концов семилетний мальчуган объяснил доктору смысл изображения: «Эти бабочки похожи на нас. Мы все знаем, что наше страдающее тело – тело всего лишь промежуточное. Мы – гусеницы, и однажды наши души улетят прочь от этой грязи и боли. Рисуя бабочек, мы напоминаем об этом друг другу. Мы – бабочки. И мы скоро улетим».